КРАСНЫЙ ГАМЛЕТ.
#ЛИЧНОСТЬ_В_ИСТОРИИ_historydocs
Пост предоставлен сообществом История.
Среди пламенных большевиков первой плеяды встречались поистине фантастические личности, которым бы и титаны Возрождения позавидовали. Знакомьтесь: Александр Александрович Богданов, талантливый врач-психиатр, оригинальный философ, блестящий экономист, профессиональный революционер, теоретик Пролеткульта, член ЦК партии большевиков, а затем её ярый противник, писатель-фантаст, основоположник современного менеджмента, теорию которого он изложил 90 лет назад… Но самое главное — организатор первого в мире Института переливания крови.
Против Ленина
Богданов (настоящая фамилия Малиновский) родился в городе Соколка Гродненской губернии в семье учителя физики. Окончив с золотой медалью классическую гимназию, юноша поступил на физико-математическое отделение Московского университета. Откуда его вскоре исключили и выслали в Тулу — студент активно участвовал в работе народовольческого «Союзного совета землячеств». В ссылке Богданов перевёл «Капитал» Маркса, вёл занятия в рабочих кружках и написал «Краткий курс экономической науки», выдержавший до 1917 года больше десяти изданий.
Вернувшись из ссылки, Богданов, уже убеждённый социал-демократ, поступил на медицинский факультет Харьковского университета, а параллельно писал философские труды. После окончания университета дипломированный врач-психиатр поселился в Вологде, где работал в земской больнице и, кроме того, редактировал марксистский журнал «Правда». Во время революции 1905 года Богданов возглавлял боевую техническую группу, которая обеспечивала большевиков оружием. Потом — арест, и через пару лет Богданов эмигрировал в Швейцарию. В эти годы и начались его постоянные жаркие дискуссии с Лениным, в которых едва не доходило до рукопашного боя.
Богданов вместе с Луначарским, Горьким и другими левыми интеллектуалами ратовал за создание особой «пролетарской религии» и высказывал множество других утопических идей, вызывавших у Ленина раздражение.
Крупская потом вспоминала о муже: «После споров, дискуссий, когда возвращались домой, был часто сумрачен, молчалив, расстроен. Бледнел, когда волновался. Видела раз, как они чуть не подрались с Богдановым, схватились за палки и озверело смотрят друг на друга (в особенности Ильич)».
Человечество станет одной семьёй!
Споры эти носили вовсе не абстрактно-философский характер. Александр Александрович к тому времени пришёл к мысли, что необходимо отказаться от насилия в борьбе за власть. Революция может свершиться, когда появится новый человек, с сознанием, проникнутым духом коллективизма и любви к каждому члену общества. Ильич же считал по-другому: надо взять власть — а там посмотрим… Через несколько лет гуманиста-утописта Богданова вывели из ЦК, а потом и вовсе исключили из партии.
В Россию Богданов вернулся в 1909 году, а когда началась война, пошёл на фронт полковым врачом, был награждён медалью за мужество в спасении госпитальных обозов. После Октябрьского переворота Богданов заявил: «насильственный переход власти в руки пролетариата — полная авантюра, которая приведёт к господству большевистской диктатуры, огромным жертвам, варварству».
Тем не менее «красного Гамлета», как его называли современники, не только не расстреляли, но даже позволили преподавать экономику в Московском университете и заниматься созданием Пролеткульта — новой пролетарской культуры. Правда, в сентябре 1923 года его всё же арестовали и больше месяца продержали во внутренней тюрьме ГПУ. Но когда Богданова допросил сам Дзержинский, с которым Александр Александрович был хорошо знаком, его отпустили.
Странно, не правда ли? А разгадка необычайно гуманного отношения власти к диссиденту проста. К тому времени Богданов уже накопил огромный материал, проведя множество смелых опытов по переливанию крови. Он с ранней юности был буквально одержим одной идеей: переливание крови станет основой омоложения и долголетия — и одновременно нравственным долгом каждого. Тогда человечество в буквальном смысле будет одной семьёй…
Разумеется, кремлёвские небожители в эту красивую утопию не верили. Но стареющие вожди большевиков цеплялись за любые идеи учёных, обещавших омоложение и чуть ли не бессмертие.
Марксист на Марсе
Ещё в 1908 году Богданов написал фантастический роман «Красная звезда». Его краткое содержание: революционера Леонида забрали на Марс, где уже давно построен коммунизм. Тут нет рынка и конкуренции, ней войн и политики. Технический прогресс поразителен. Провидец Богданов рассказывает о полностью автоматизированных заводах, о межпланетном корабле с атомным двигателем, искусственном белке, о телевидении и многом другом. Впрочем, райской жизни не получилось — везде царит уравниловка и казарменный порядок. У марсиан даже разрешена эвтаназия — во всех больницах есть кабинеты, где марсианин после разговора с врачом и психологом может добровольно уйти из жизни. Но вообще живут они чрезвычайно долго. Марсианский врач открывает Леониду секрет долгожительства: «Мы устраиваем обмен крови и между двумя человеческими существами…». Причём старый житель Красной планеты, получив кровь молодого, омолаживается, а молодой, получив её от старого, тоже здоровеет — ибо «то, что в ней есть слабого, старческого, быстро преодолевается молодым организмом, но в то же время из неё усваивается многое такое, чего не хватает этому организму». Леонид удивляется: так почему же наша земная медицина этим не пользуется? Мудрый марсианский врач объясняет: у вас господствует психология индивидуализма…
«Склонность к ликвидации своей жизни»
Богданову разрешили вести масштабные опыты, а в 1926 году был основан первый в мире Институт переливания крови. Поначалу всё шло успешно: проводились интереснейшие эксперименты, фиксировались случаи спасения жизни и возвращения здоровья больным, считавшимся безнадёжными, были выработаны правила обследования доноров.
Академик А.А. Богомолец потом писал: «За недолгий срок работы в Институте переливания крови Богданов объективными научными методами исследования доказал возможность посредством переливания крови возвращать энергию и гибкость жизненных проявлений, повышать умственную и физическую работоспособность организма, ослаблять в нём явления старческого увядания».
Но, увы, через два года Богданов погиб во время опыта. Все самые рискованные эксперименты он, как настоящий учёный и гуманист, сначала ставил на себе. За четыре года Богданов сделал себе одиннадцать переливаний крови, а двенадцатое, проведённое 7 апреля 1928 года, оказалось роковым. Александр Александрович, считавший себя невосприимчивым к туберкулёзу, предложил обменяться кровью студенту Колдомасову, страдавшему неактивной формой туберкулёза лёгких и перенёсшему в прошлом малярию. Но учёный не мог знать, что у них разный резус-фактор (его открыли в США лишь через 12 лет)… И вот финал, достойный шекспировской трагедии. До последних минут Богданов переносил страдания с невероятным мужеством и, отказываясь от врачебной помощи, проводил самонаблюдение, записывая симптомы болезни…
Смерть исследователя вызвала слухи, журналист Лепешинский выдвигал в «Огоньке» версию замаскированного самоубийства: мол, недаром персонажи романов Богданова «грешили иногда склонностью к ликвидации своей жизни».
Девятнадцатилетний сын учёного был уверен, что отца убила — добавив яд в консервирующий кровь раствор — сотрудница института Комиссарук, которая ненавидела Богданова. Многие вспомнили странную смерть на операционном столе в 1925 году героя Гражданской войны М.В, фрунзе и не менее странную смерть близкого друга Богданова — легендарного Камо. Мол, кто-то из могущественных недоброжелателей решил отомстить учёному за жёсткую критику бывших соратников по партии.
Впрочем, большинство современных историков в эти версии не верят.
«О кадрах доноров»
После смерти Богданова его сотрудники продолжали исследования, добившись успехов в области консервации крови. Конечно, богдановское учение о братском обмене «жизненными силами» было признано мистическим. Но идею добровольной сдачи крови советская власть подхватила, агитируя за массовое донорство. Кроме медицинской необходимости, здесь была и идеологическая подкладка: наше донорство — безвозмездное, не то что на буржуазном Западе, где всё подчинено деньгам. 22 апреля 1935 года Совет народных комиссаров принял постановление «О кадрах доноров», в котором утверждалось, что «донорство является особо полезной общественной функцией и добровольным актом». Кроме того, для доноров вводились «денежные компенсации на усиленное питание». И уже через 10-15 лет сложилась советская система станций переливания крови — возможно, лучшая в мире. Спасибо подвижнику Богданову.